На среднем Рейне близ Бурга Сунека расположено множество замков. А там, где много замков, много и ссор. В прежние времена эти ссоры часто приводили к трагическим событиям. Так и произошло в результате конфликта между Сибольдом из Сунека и Гансом Витом из Фурстенберга.

Ссора началась из-за какого-то пустяка, но Сибольд затаил на Ганса обиду и отказывался уладить дело миром.

Большинство ссор в те времена завершались своего рода соревнованием. Ганс был известен как самый меткий стрелок в округе, поэтому любое состязание, связанное со стрельбой, непременно означало бы его победу. И вот Сибольд, который был гораздо крупнее и сильнее Ганса, к тому же лучше владел мечом, вызвал его на бой.

Ганс храбро боролся, но, конечно, не мог противостоять Сибольду. Меж тем Сибольд не хотел убивать Ганса, мечтая, чтобы тот подольше помучился. В результате несчастного Ганса принесли в Бург Сунек абсолютно слепого. А Сибольд злорадно усмехался: «Теперь-то ты уж точно не самый лучший стрелок в округе». После боя несчастного заточили в темницу, где за ним ухаживали, правда, лишь за тем, чтобы всю жизнь прожить как пленник Сибольда. Заключение растянулось на месяцы.

Одним днем в Бурге Сунеке проходило пиршество и смех раздавался по всему рыцарскому залу. Сибольд, бывший центром всеобщего внимания, решил, что ему подвернулась еще одна возможность поиздеваться над Гансом.

После того, как беднягу привели в зал, Сибольд начал насмехаться над ним: «Посмотрите, вот он, гроза всех лучников! Бывало, он мог подстрелить ласточку на лету и зайца на бегу. Покажи нам, что осталось от твоего мастерства!». С этим словами Сибольд предложил Гансу выстрелить и, если тот попадет из лука в подброшенный кубок, обещал его отпустить на волю.

Слуги принесли лук и стрелы. Сибольд подбросил кубок в воздух и скомандовал «Пли!».

Буквально чрез мгновенье стрела со свистом пронзила шею обидчика. Сибольд в ту же минуту упал замертво. Толпа гостей ринулась из зала вон, в страхе пасть следующей жертвой «лучшего стрелка в округе». Ганс же опустил лук и заплакал. Некоторые говорят, что слезы его были от радости долгожданной свободы, а кто-то считает, что от давно забытого ощущения лука в руках.